“Вечные” проблемы человека и шаманизм

Ни один из ученых-этнографов или историков религии даже не склонялся к мысли, будто шаманизм обязан своим появлением исключительно психофизиологическим или психическим факторам – слишком много собранных фактов свидетельствуют о культурной сущности этого интересного исторического образования, о его глубинной связи с другими разновидностями духовного творчества того этноса, в рамках которого он существует, о типажах персонажей его мифологии, космологических и космогонических представлениях и еще много, много как существенных, так и поверхностных черт, разделяют культурные видоизменения шаманизма. Поэтому объяснить возникновение шаманизма одними психическими составляющими было бы крайне опрометчиво. Определяющие факторы его появления, очевидно, охватывают значительно более широкий круг явлений.

Роль фундаментальной, хотя и слишком слабо исследованной причины появления шаманизма (как, собственно, и всей совокупности магико-мистических практик архаических обществ) практически во всех известных нам культурах сыграло то обстоятельство, что со времен первых форм социальности до настоящего человек во всей гамме самоосознаваний и переживаний, в эмоциональных состояниях счастья, отчаяния или страданий постоянно сталкивается с так называемыми “вечными” проблемами своего существования. Человек, сознание которого глубоко связано своими корнями с мифом, ставит и пытается дать ответы на те же вопросы, которые являются и нашими вопросами. Такими вопросами всегда и для всех были и остаются переживания факта неотвратимости болезней, несчастий и, наконец, смерти себя и своих родных, поиски причин несправедливости, неравенства и жестокости в мире, своего отношения к высшим духовным силам и существам, смысла собственной жизни, стремление реализовать себя во всей целостности своего существования. Эти такие непростые и острые вопросы на различных уровнях общественной иерархии и сознания, осуществляемые различными мыслительными средствами, но одинаково интенсивно переживали и осмысливали как гении, так и заурядности, как склонные к саморефлексии богословы, философы, поэты в трактатах, стихах или поэмах, так и малограмотные, а то и вовсе неграмотные крестьяне, рыбаки, пастухи и охотники в мифах, песнях, сказках или преданиях. Люди нуждались в экзистенциальном утешении, авторитетных утверждениях о возможности победы над смертью, болезнями, зловредными посягательствами на благосостояние и здоровье себя и своих семей, в конце – о способности достичь бессмертия и гармонии с мощными вершителями их судьбы. Они стремились получить освященные высоким авторитетом наставления по поведению в жизни, чтобы добиться сокровенных целей своего существования. О философской подоплеке, экзистенциальных глубинах этих граничных человеческих состояний, установок и устремлений, можно узнать, посмотрев как они отражаются в фольклорном творчестве. Любые эмпирически взятые сказка или обряд в специфических формах, через исторически обусловленные образы и понятия воспроизводят базисную универсально-культурную формулу “жизнь – смерть – бессмертие. Из нее появляются универсальные высказывания “метафизического”, философско-мировоззренческого уровня, которые не выводятся из “действительности” и не имеют и не могут иметь непосредственно в ней эмпирических подтверждений. Они и служат как базисные высказывания новой парадигмы, среди которых есть и утверждения о вечности Вселенной, бессмертии человеческой души и непременном стремлении человека к спасению от смерти.

На определенном этапе духовного развития реализацию этих функций брали на себя шаманы и они же в течение достаточно длительного исторического времени более или менее эффективно выполняли. Например, передавая слушателям, содержание своих “бесед” с умершими собственными предками или – что гораздо важнее – с предками присутствующих при камлании людей, шаман прямо или косвенно (но всегда наглядно, демонстративно!) укрепляет в каждом из слушателей его глубинные чаяния на собственное посмертное существование, притупляет исконный, парализующий страх человека перед неизбежностью смерти. А, рассказывая окружающим о силе и могущество покойников в сопоставлении с живыми, шаман подтверждает слабому, подавленному скоплением природных и социальных реалий человеку возможности его мощного самоутверждения в будущем, уверяет его не только в существовании, но и в утверждении собственного духовно-нравственного “я” после смерти. Итак, популярность и устойчивость шаманских рассказов о похищении злыми духами человеческих душ и возвращение их на землю (отвоевания души шаманом) обусловлена, прежде всего, тем, что в этом случае в сознании людей на рациональном, эмоциональном и подсознательном уровнях вступает в действие универсальная базовая мировоззренческая формула “жизнь – угроза жизни – спасение”. Функции шамана здесь носят четкую универсально-культурную определенность и направленность.