Живая вода

Что происходило с костями, когда их покидала жизненная жидкость и парообразная жизнь-душа? Дело иссушающей старости и смерти завершал огонь (см.: Кремация). Сухое растение может вновь обрести соки и жизнь — кости высушивались в точности, как семена, перед тем как они смогут дать новую жизнь. Но, чтобы обрести новую жизнь, сухому семени необходима влага. И сухие кости смогут вновь ожить, если получат жизненную жидкость. Гомер подробно описывает, как поступают с костями Патрокла и Ахилла, и сколько-нибудь удовлетворительного объяснения этому обряду наука до сих пор не дала. Кости хранятся не в сухом сосуде, как можно было бы ожидать, но, как сообщается в «Илиаде» о костях Патрокла, они извлекаются из костра, пропитываются вином и укладываются в двойной слой жира (Il. XXIII 243, 253), а в «Одиссее» рассказывается, что кости Ахилла «были собраны в несмешанном вине и елее» (XXIV 73). Как мы видели, жир, костный мозг и его растительный эквивалент, елей, идентифицировались с жидкостью и жидкой составляющей жизни, с эон. В проклятии, сопутствующем заключению договора, гомеровские герои используют вино в качестве символа мозга (который, в отличие от жира, не мог храниться про запас). Мертвецы чаще всего именуются «сухими». Подобно костям, высыхала псюхе, все еще соединенная с ними и с могилой. Умершие испытывали величайшую потребность во влаге, в жизненной жидкости животных и растений или хотя бы в самой простой жидкости — в воде, которая возвратила бы им состояние «живущего», «влажного» — διερός.

268
Жертвоприношения умершим чаще всего совершались в виде возлияний. Над большой четвертой шахтовой гробницей в Микенах был алтарь с круглым трубообразным отверстием, уходившим в нижнюю гробницу. Это устройство (встречающееся и в других местах), как полагают, было предназначено для совершения возлияний, т.е. для того, чтобы жидкость проникала вниз, к умершим. В самой гробнице Шлиман обнаружил множество разбитых горшков, «при виде которых господин Панагиотес Евстратиадес, директор музея, напомнил мне о сохранившемся в Греции обычае разбивать о надгробья умерших друзей сосуды, наполненные водой», — пишет Шлиман. И в классические времена водой совершали возлияния умершим. Эту жидкость выпивала псюхе, кости получали «омовение», предназначенное не для очищения, а, как и купание жениха, для получения жизненной жидкости, например вина и жира, которыми был заполнен сосуд с костями Патрокла. C этим, вероятно, связан описанный Холлом обычай микенской эпохи хоронить в бане, и, вероятно, именно в напоминание о жизненной жидкости сосуд, служивший вместилищем или символом этой жидкости, часто изображается на надгробье (обычно с пробитым дном). Этим же мы можем объяснить и поверье, согласно которому непосвященные тщетно пытаются добыть воды в подземном царстве, наполнить протекающий сосуд, в то время как «святые» наслаждаются «вечным опьянением». «Им одним дарована жизнь, — заявляет Софокл, — для остальных же все там плохо» (Fr. 837 Реаrson; ср. Ноm. Нуmn. Сеr. 480 слл.). Платон утверждает, что этот сосуд и есть псюхе.


Согласно учению орфиков, псюхе является в царство Аида «сухой». «Я высохла от жажды и погибаю», — восклицает душа в надписях на табличках из могил на юге Италии и на Крите (Оrph. Fr. 32 а, b Кеrn). Но если душа прошла посвящение, она получит холодную воду из некоего источника. Греческая эпитафия (из Рима) выражает пожелание: «Пусть Аидоней, владыка нижнего мира, дарует тебе холодную воду. ибо ты утратил драгоценный
цветок юности» (Ерigr. Gr. 658).[...]



271
Римляне верили в концепцию жизненного «сока» и отождествляли вино с жизнью, поэтому они увлажняли тело не только мазью, но и вином, лили его себе на голову (Реtron. 47, 65), полагая, что жизнь-душа, гений, нуждается в вине. Как они обращались с обугленными костями умерших? Один из гостей Тримальхиона, только что вернувшийся с поминок, говорит: «Приятно было, хоть и пришлось вылить добрую половину напитков на его кости» (Реtron. 65). Тримальхион распоряжается: «Принеси vitalia, в которых меня вынесут. Принеси также мази и немного вина из того сосуда, из которого я велел омыть мои кости» (77, ср. 42 и Sen. Epist. Моr. 99, 22). Тело не только умащалось перед сожжением (Реrs. III 104 и т.д.), но, как и у Гомера, на кости лили вино. Затем кости вытирали, складывали в урну и умащали елеем (Тib. III 2, 19 слл.; Stat. Silv. П 6, 90; Рlin. NH XIV 12, 88; Рrор. IV 7, 34 ). До сих пор не было предложено удовлетворительного объяснения этого ритуала, как и гомеровского обычая хранить кости в жире и вине. Несомненно, таким способом передавалась жизненная жидкость. Гораций противопоставляет богача бедняку как unctus и siccus (умащенного и сухого). Чтобы восстановить «сок», которого лишился умерший, использовался не только маслянистый сок оливы, но и мирра, благовонная смола (tus) и другие «выделения», «слезы» и «пот» растений. На девятый день после похорон совершались жертвоприношения, и на могиле устраивался пир, разбрызгивалось вино. Было обнаружено множество урн с отверстием, через которое могли поступать возлияния: Блюмнер описывает «отверстие для вливания жидкого приношения умершим»; в других местах (например, на древнем кладбище, расположенном на существенной глубине под форумом возле позднейшего храма Фаустины) сохранились трубообразные тоннели, проводившие жидкость к останкам умерших. [...]

274
Теперь бросим взгляд на похоронные обряды более древних цивилизаций Вавилона и Египта. В Египте умершего, высушенного, т.е. превращенного в кожу и кости более щадящим способом, нежели сжигание на костре, бальзамировали, погружая в масла и ароматические вещества, обеспечивавшие восстановление его тела и жизни. Умерший отождествлялся с Осирисом: «Осирис имярек, ты получил ароматы, сделавшие твои члены совершенными. Ты получаешь источник жизни... Вот приближается к тебе умащение, творящее твои члены... он входит в тебя, пот богов, силы Ра входят в твои члены». Или: «Осирис имярек, ты получил это масло, ты получил эту влагу, ты получил эту жидкость жизни», — пишет Масперо. Этому соответствуют вино и жир, животный либо растительный, в которые погружались перед похоронами кости гомеровских героев, и аналогичное обращение с умершими в Риме. С той же целью богам возжигались благовония. Египетское Ка весьма напоминает гения и псюхе.


275
В Вавилоне наблюдается нечто подобное. Практиковалось бальзамирование, но в ряде случаев совершались также огненные похороны с той же целью, что и в Греции, и в Италии, т.е. ради «высушивания», а не уничтожения тела. Согласно Колдвею, тело облепляли глиной и уже к глине подносили огонь. В других случаях, опять же как в Греции и Италии, совершалась полная кремация, но, так или иначе, умершие всегда нуждались во влаге. Часто сосуды с водой опускали в сами могилы. Археологи сопоставляют форму ванн, в которые опускались тела в позднемикенскую эпоху, с идентичными им вавилонскими ваннами. Сущность погребального обряда заключалась в «возлияниях». Праздник поминовения называется kianag, «место, где дают пить», однако, как указывает Лэнгдон (297), «идея места часто утрачивается, а «питье» включает наряду с жидкостью жертвоприношения животными, хлебом, пирожками». Согласно верованиям Греции и Рима, благодаря пище увеличивается запас жизненной жидкости, а недостаток пищи приводит к высыханию, вот почему в Спарте и Беотии на могильных памятниках герой держит чашу, хотя само приношение состояло из петуха и пирога, яйца или плода (эти приношения тоже описывались глаголом libare — «совершать возлияние»)! В Вавилоне эти обязанности перед умершим исполнял ближайший родственник, который назывался «поливающий водой», как следует из формулы проклятия: «Пусть бог лишит его наследника и поливающего водой». Ашурбанапал похваляется тем, что лишил убитых им врагов «плача поливающих водой» и разорил гробницы царей Элама: «Их кости я унес в Ассирию, я оставил их тени без упокоения, лишив их заупокойных обрядов возлияния». С другой стороны, герой, погибший в битве, «возлежит на подушке, попивая чистую воду», и просьба к прохожему не тревожить останки умерших завершается молитвой: «Пусть он получит награду за свою доброту, пусть будет благословенно его имя свыше, пусть душа его пьет чистую воду». Откуда такая потребность в воде у умерших? Для людей, как и для растений, жизнь заключается в воде. Плач о погибшем


276
Таммузе звучит так: «Ты, пастух, зерно посеянное, не пившее воды в борозде, не принесшее плода в поле, юный росток, не посаженный у источника воды, росток, чей корень подрезан, растение, не пившее воды в борозде». Каким образом умершие могут получить жизнь, если не из воды? Этот вопрос задан и ответ на него получен в «Путешествии Иштар по загробному царству», по «стране безвозвратного». Богиня проходит через семь ворот, претерпевая судьбу умерших, ее удерживает богиня подземного мира Эрешкигаль, но, наконец, другие божества являются и принуждают Эрешкигаль отпустить Иштар, вернуть ее в мир живых. Царица приказывает своему слуге Намтару: «Вылей на богиню Иштар воду жизни и отошли ее прочь». На Иштар выливают воду, и богиня возвращается к жизни. [...]


277
Юность, полнота жизненных сил, отождествлялась с избытком костного мозга, влаги в костях. Эта влага была похожа на росу (Иов 20, 11; 21, 24; Пс. 109, 3). Сила «высыхает» (Пс. 22, 15). «Сухие кости» — это смерть, полное отсутствие жизни (Иез. 37). Но «оживут мертвецы Твои, восстанут мертвые тела! Воспряньте и торжествуйте, поверженные в прахе: ибо роса Твоя — роса растений, и земля извергнет мертвецов». (Ис. 26, 19, ср. Пс. 132, 3 и т.д.). В Каббале умерших возвращает к жизни «роса» (костный мозг или жидкость) из головы божества. Раввины учат, что в могиле, когда разложатся останки тела, сохранится нижний конец позвоночника , и когда на него падет роса, он вновь сделается целым телом и оживет. Адский огонь — это крайнее состояние смерти, полное высушивание. Огню противостоит вода жизни, принадлежащая Богу (Пс. 36, 9), исходящая из его престола (Ап. 22, 1, 17). Посмертный суд наделит праведника водой-жизнью, а на долю грешников выпадет «озеро, горящее огнем и серой, вторая смерть» (Ап. 21, 6-9; ср. 20, 14 cл.; 7, 17).


Весьма поучительны и взгляды мусульман. В Коране написано, что «Бог сотворил всякую тварь из воды» (XXIV 44). Напоминает учение раввинов и доктрина, согласно которой в могиле истлеет все тело за исключением косточки аl Ajb, кончика позвоночника, которая сохранится вплоть до воскрешения. «К этому рождению земля будет подготовлена дождем, который будет падать непрерывно сорок лет и будет похож на семя человека, и будет питаться водой из-под престола Бога, которая зовется водой живой, ее силой мертвые тела выйдут из своих могил, как они вышли из утробы матери или как семя прорастает от обычного дождя, пока эти тела не станут совершенными, а после этого в них вдохнется дыхание, и они будут спать в своих могилах, пока не поднимутся к жизни от гласа последней трубы». Затем они предстанут перед судом, и те верующие, чьи дурные дела перевесят хорошие, отправятся на время в адское пламя, хотя, по мнению не- которых, Магомет учил, что «пока они будут в аду, они будут лишены жизни или же погрузятся в глубочайший сон, так что будут не слишком чувствительны к своим страданиям, а затем они попадут в рай и оживут, омывшись водой жизни».

278
Так из представления о жизни как жидкости и о сухости умерших вырастает широко распространенная идея «живой воды». В Греции она отмечена в мифе о Главке, который получил бессмертие из «источника бессмертия» (Schol. Plat Rep. Х 421 b), и в рассказе Еврипида о Саде Гесперид на западном крае земли, «где текут бессмертные источники у свадебного ложа во дворце Зевса, где божественная дарующая жизнь Земля умножает блаженство богов» (Hipр. 742-751, ср. Ерigr. Gr. 366, 5). Этой же идеей объясняется попытка омолодить старика, сварив его в кипятке: таким образом в человека поступает эон взамен его собственного, уже иссякшего. Медея «превратила Ясона в юношу поры цветения, отшелушив (с него старость хитроумным способом, вскипятив множество снадобий в золотых котлах». Так была полностью восстановлена жизненная жидкость. В некоторых вариантах мифа Ясон выпивает снадобье.


Эту же мысль мьг обнаруживаем в крещении — не просто омовении, но передаче с водой новой жизни. Можно припомнить сообщение Геродота о «долгоживущих эфиопах», которые, услышав от вестников, что персы питаются зерном и вином, сочли, что именно благодаря вину персы живут достаточно долго, «а когда вестники удивились продолжительности жизни своих гостеприимцев, те отвели их к источнику и, омывшись в нем, они сделались блестящими, словно там был елей».


По мнению Геродота, эфиопы живут долго именно благодаря постоянному использованию этой воды (III 22). В полном соответствии с объяснением, которое я предложил для гомеровской практики высушивать мертвое тело огнем, а затем сохранять сухие кости в вине и жире, в поздней античности и в средние века считалось, что орел, когда он стареет и силы его иссякают, находит вечно текущий источник и начинает подниматься над ним вертикально вверх к самому солнцу.


279
Его перья сгорают,
Он падает вниз,
Глубоко на дно колодца,
И там он вновь становится целым и здравым
И выходит из него вновь.


Гадюка, когда в старости ее силы иссякают, постится, избавляясь от своей кожи, заползает в узкую нору, выплевывает свой яд и, добравшись до воды, «пьет ее и обновляется», сообщает старинный Бестиарий.


Вода — это жизнь. Поведение лягушек на берегах Средиземного моря и в других местах с похожим климатом наглядно убеждало людей в этой истине. В «Ригведе» есть гимн, посвященный лягушкам, оживающим после засухи: «Когда вода с небес падает на них, лежащих в сухом пруду и похожих на высохшую шкурку, голоса лягушек сливаются в хор, словно голоса стельных коров» (VII 103, 2). Это поможет нам понять, почему и в нашей традиции лягушка — символ воскресения.