Общие принципы физиогномики

Знаменитый доктор Пти, врач Людоника XV, известен был предсказаниями о ходе болезни только по виду больного. Однажды он встретил на улице полнокровного человека и, увидев, что ему угрожает кровоизлияние в мозг, сказал: "Дружище, поспеши к себе домой и попроси пустить себе кровь, потому что иначе утром ты умрешь. Даю тебе совет бесплатно. Я первый королевский лекарь". Но и задолго до доктора Пти делались физиогномические наблюдения. Читатели могут судить об этом по перечисленным ниже сочинениям по данному вопросу: Michel Scot (1210-1220). Traite de Physiognomonie. Tricasso. Chyromantia del Tricasso (1534). Antonius Molinius. De Physiognomiac ratione (1549). Anbal S. Veronese. La Geomantia (1560). Giovanni Qeber. De la Geomantia (1579). Trade'e Hage'ce. Nouvelle invention pour incontinent juger du naturel de chacun par 1'inspection du front (1565). Porta. De Humana Physiognomonia (1660). Vescovo. Fisionomia naturale (1607). Samuel Fichsius. Metoposcopie (1615) Georgius. De devinatione (1623). Phinella. Traite des laches du front (1632). Cardan. Metoscopie (1658). Можно сказать, что до сочинений Молиниуса (1549), искусство читать по лицу имело характер почти бессмысленных фантазий. Магия, ошибочные обобщения внушили автору массу нелепых выводов, разрушали интерес и к тем наблюдениям, которые в них встречались. Но и после Малинеса мы натыкаемся на разные нелепые истории. Только Георгиус (1623) снова их отбросил. С него начинается восхождение разума. Но после Георгиуса эта традиция опять была утеряна, и нужно было прийти Лафатеру ("Физиогномия"), чтобы создать основы науки. Масса фактов верна, но метод и здоровая критика все еще отсутствуют. Зубной врач Вильям Роджерс (La Buccomancie, 1851 г.), высказывает интересные наблюдения о форме рта. Но только Делестр (1866 г.) сформировал истинно научную физиогномику. Его книга "О физиогномике" - это прекрасный труд, который демонстрирует ясное понимание природы. Начиная с Делестра, физиогномика стала истинным искусством. У него мы находим конкретизированные, здоровые идеи предшественников. Ижен Лидо ("Трактат о человеческом лице") в трех больших томах своего труда многое усложняет, но мало прибавляет к уже приобретенному. Заслуживает внимания только его классификация человеческих лиц по восьми планетным типам. Вспомним, наконец, и о небольшой книге E. С. (E. Кастлян - Castlan) "Pour devenir physionomiste (Как стать физиогномистом), которая имеет то достоинство, что коротка. Прочтя все эти сочинения, любопытный читатель, поставивший себе целью изучить искусство физиогномики, просто ужаснется, а часто и разочаруется. Много текста, много загадочности, а лучшие книги абсолютно недоступны - нигде нельзя их найти. Вот почему мы поставили себе целью написать работу по этому вопросу. Еще в молодости наш отец и учитель Гектор Дюрвиль научил нас тщательно изучать лица в первую очередь для того, чтобы делать свои медицинские и психологические наблюдения, ставить диагнозы, не спрашивая ничего у пациентов. Он только слегка проводил рукой по их черепу, чтобы проверить изменение температуры. Мы хотели предложить исследование, прежде всего, простое, положительное в своих аргументах и богато иллюстрированное. Нам нужен был художник. Тринадцать лет прошло, но художника мы так и не нашли. Случилось так, что Эмиль Байи пришел слушать наш курс при Институте природной медицины. В совместной работе с нами этот хорошо известный художник сравнивал формы, лица и мимику многочисленных наших пациентов. И его кисть смогла выразить наше учение. Байи был не простым исполнителем. Он мыслил вместе с нами.

Без его сотрудничества наша работа не смогла бы выйти в свет. Не следует ожидать, что вы найдете на страницах этой книги какие-нибудь магические тайны или теории о влиянии небесных светил. Факторы, на которых мы строим основу искусства читать в глубине организма человека через исследование его поверхности: это морфология, темперамент и мимика. Сравнивая человеческие формы, подготовленный наблюдатель сможет прочесть такие вещи, о которых обыкновенный человек даже не подозревает. По прозрачной или непрозрачной коже, по ее окраске он прочтет не только симптомы известной болезни, предрасположенность к болезням, но и самые яркие черты характера. По сведенным бровям, по прикушенным губам он сможет оценить энергию и прямоту человека. Нет лица, которое не могло бы стать очень интересным объектом для исследования. В свете физиогномических наблюдений и самое незначительное лицо оживает. "Не нужно говорить, пишет Ж.Дюамель, что какой-то человек неинтересен или что его лицо лишено выразительности. Это все равно. что утверждать, что вода потока пуста, когда она в сущности полна живых существ и растений" ("La possession du monde" - Обладание миром). Научиться оценивать, чувствовать своих близких, знакомых, друзей - это не пустяковое дело. Сколько людей пропадает в своей жизни только потому, что не сумели истинно оценить своих друзей, компаньонов или клиентов! "Без умения читать по лицу, - говорил Лафатер, - я бы встретил на пути своем тысячи препятствий, которые благодаря этому умению смог счастливо избежать". Зная физиогномику, отец может судить о плохих или хороших склонностях своего ребенка, жених - о характере своей избранницы. Применяя физиогномические исследования к самим себе, мы сможем раскрыть собственные наклонности, развить хорошие качества или обуздать плохие. Если же человек ничего не приобретет, изучая физиогномику, то, по крайней мере, он научится наблюдать! Но нет ли опасности начать видеть человека в дурном свете? Нет. Знание человеческих несовершенств нас делает лучше. - Сосед мой носит отпечаток известных недугов на своем лице. - Ну, а ты? "Глубокое знание человека,- говорит Изабо в своей книге "Физиогномика",- должно завершиться любовью к человеку". Чем больше человек видит несовершенства природы, тем больше он понимает ее красоту. Он сознает ступени, которые отделяют одно существо от другого, различные стадии развития, на которых они находятся, и, в конце концов, научается прощать злому вместо того, чтобы его ненавидеть. Впрочем, человек не сможет понять истинной красоты природы до тех пор, пока сам не приобретет этой красоты. "Никто,- говорит Лафатер,- не сможет понять взгляда милосердия и черт, выражающих высшие добродетели, если у него самого нет возвышенных мыслей, если он сам не способен на великие дела".