Присушить дѣвицъ.

Еще же я, рабъ Божій (имя рекъ), Господу Богу помолюся. И какъ на мнѣ,
рабѣ Божіемъ (имя рекъ), потъ сохнетъ, такъ бы раба Божія (имя рекъ) обо
мнѣ, рабѣ Божіемъ (имя рекъ), сохла. И какъ тотъ потъ отъ меня не
отпадаетъ, а завсегда со мной пребываетъ, такъ же бы раба Божія (имя рекъ),
никогда отъ меня, раба Божія (имя рекъ), не отставала, а завсегда со мной
пребывала, на всякой день, во всякой часъ, во всякую минуту, въ день при
сонцѣ, а въ ночи при мѣсяцѣ. Какъ кости тѣла своего держатся, такъ же бы
раба Божія (имя рекъ), меня, раба Божія (имя рекъ), держалась, въ бесѣдѣ
сидѣла — не засѣживалась, ходила — не захаживалась: ѣла — не заѣдала,
питіемъ не запивала и всегда бы меня, раба Божія (имя рекъ), на умѣ и
разумѣ держала, зрила, смотрила, очей не сносила по утру рано и въ вечеру
поздо. Какъ на камешкѣ пѣна кипитъ и сохнетъ, такъ бы и у рабицы Божіей
(имя рекъ) ретивое сердце, горячая кровь кипѣла и сохла о мнѣ, рабѣ
Божіемъ (имя рекъ), каждой часъ и каждую минуту, на умѣ держала и съ ума
не спущала. Всѣ мои слова и приговоры крѣпки и лѣпки, и отъ нынѣ, и до
вѣку, въ вѣкъ вѣка, во вѣки вѣковъ. Аминь! аминь! аминь!