Воины иеговы

В плодородных долинах Тигра и
Евфрата под властью вавилонских и ассирийских царей обитал один народ,
не испытывавший почтения к сонмам добрых духов и не страшившийся полчищ
злых демонов. Не желая пресмыкаться перед идолами, сколь бы прекрасными
или, напротив, зловещими те ни казались, этот народ поклонялся лишь
единому Богу - духовному владыке, который не вселялся в рукотворные
изображения, но был незрим и всемогущ и правил всем материальным миром. В
VIII веке до Рождества Христова самые знатные иудеи были переселены в
Ассирию, и ассирийцы попытались навязать жителям Иерусалима чуждых
богов. В 605 году до н.э. Вавилон вновь обрел могущество и основал
очередную халдейскую мировую державу. Царь Навуходоносор разрешил многим
иудеям вернуться в долину Евфрата. Но жители Палестины продолжали
бунтовать, и тогда в Халдею было переселено еще больше иудеев, чем в
прошлый раз. После убийства вавилонского наместника в Иерусалиме иудеи,
опасаясь возмездия, бежали в Египет. Цари Месопотамии, должно быть,
надеялись, что остатки мятежного народа исчезнут, смешавшись с
населением других областей Вавилонской империи. Но упрямые иудеи не
оправдали этих надежд: они всеми силами держались за свои обычаи.
Быть
может, причиной ужесточения этических норм среди древних евреев,
пришедшегося на тот период, стало охватившее изгнанников чувство вины.
Ведь они были убеждены, что ссылка в чужую землю, в края
идолопоклонников, - не что иное как кара, которую Иегова обрушил на Свой
народ за совершенные им грехи. А величайший из всех возможных грехов
как раз состоял в идолопоклонстве, а также в попытках обратиться к
магии. Разве пророки не предупреждали народ Израиля о том, что Земля
Обетованная не выдержит скверны и извергнет святотатцев? А ложные боги
оказались бессильны перед судьбой: ни один из них не предотвратил
опустошения Палестины. Иудеи, оказавшиеся в изгнании, не могли
вспоминать об этих ложных богах иначе, как со стыдом и отвращением.
В
Египетской земле они научились поклоняться Сету. Предание гласит, что
кумир этого божества в облике кобылы или собаки полагалось устанавливать
в согласии с некими астрологическими правилами. Моавитяне чтили
нечистого Ваал-Фегора, обитавшего в ямах и расселинах, - и во времена
Исхода израильтяне, соблазненные женщинами из Ситтима, вновь забыли об
истинном Боге и приносили жертвы идолам этого ложного божества.
Строгостью морали культ Ваал-Фегора, мягко говоря, не отличался, и
пророк Осия так обличает его разлагающее влияние:

...поэтому любодействуют дочери ваши
и прелюбодействуют невестки ваши.
Я оставлю наказывать дочерей ваших, когда они блудодействуют,
и невесток ваших, когда они прелюбодействуют,
потому что вы сами - на стороне блудниц
и с любодейцами приносите жертвы,
а невежественный народ гибнет.

Поклонялись
израильтяне и богине филистимлян Дагон - полуженщине-полурыбе. Ее
гигантское бронзовое изваяние имело облик прекрасной женщины, чье тело,
как у сирийской богини Деркето или аскалонской Дирке, оканчивалось
огромным рыбьим хвостом. Переняли они также культ вавилонской богине
Суккот-Бенот, которая, согласно легенде, изображалась в виде наседки,
окруженной цыплятами. Бог емафитян Асима имел обличье козла, Анамелех -
обличье лошади, а самаритянский Нергал - обличье петуха. В Аккароне
поклонялись идолу Ваал-Зебуба в виде мухи, к которому израильский царь
Ахаз тщетно отправлял посланцев в надежде на исцеление от болезни.
Но
самым отвратительным божеством был аммонитянский Молох, пожиратель
детей. Только у него одного не было храма в Иерусалиме. Даже во времена
величайшего падения нравов он так и не получил доступа в священный
город. Но железное изваяние Молоха находилось в расположенной неподалеку
от Иерусалиме долине Енном: сбивая с пути истинного своих приверженцев,
этот жестокий бог втайне радовался их несчастьям. Имя "Молох"
происходит от древнееврейского "мелех" - "царь". Первоначально целью
кровавого культа Молоха являлось обеспечение здоровья и долголетия царя,
который магическим образом распространял свое благополучие на весь
народ, и, в первую очередь, способствовал богатым урожаям. Однако Молох
требовал чересчур высокую цену за это благоденствие, ибо люди в угоду
ему вынуждены были сжигать собственных детей. Молох безраздельно
властвовал над долиной Енном. Варварская какофония кимвалов, труб и
барабанов заглушала вопли несчастных жертв.
И все же, несмотря на все
эти колебания и частые отступничества от истинной веры, древние евреи
представляли собой уникальное явление среди всех народов той эпохи.
Снова и снова вдохновенные пророки напоминали им о старинном завете с
единым Господом. И во времена гонений и бедствий иудеи сами вспоминали о
Нем, узнавая в своих несчастьях суровую, но праведную десницу
"ревнивого Бога". Именно этим особым восприятием несчастий древние
евреи, в первую очередь, и отличались от своих соседей, веривших, что
все беды проистекают от злых сил, с которыми следует пойти на
компромисс, если все магические средства окажутся неэффективны.
Теперь
мы знаем, что народ Израиля был вовсе не единственным и не первым
изобретателем единобожия: еще в Древнем Египте при молодом фараоне
Аменхотепе IV монотеизм стал государственной религией. В 1375 году до
н.э. этот фараон ниспроверг старых богов и, преодолев сопротивление
жрецов, учредил культ единого бога, Атона, имя которого, возможно,
сохранилось в древнееврейском слове "Адонаи" ("господь"). Атон не
признавал никаких идолов и изображений: единственным его символом был
сияющий диск солнца. Кроме того Аменхотеп, одновременно с введением
единобожия изменивший свое имя на "Эхнатон", запретил культ мертвых и
все связанные с ним магические обряды. Однако религия Атона оказалась
недолговечной. Фараон-реформатор умер в 1358 году до н.э., и вскоре Атон
навсегда утратил свое исключительное положение и лишился популярности в
народе, питавшем немалое пристрастие к скульптурным изображениям богов.
Все
народы, живущие бок о бок, исподволь учатся друг у друга и обмениваются
идеями, - независимо от того, связывает ли их дружба или разделяет
вражда. Так и иудеи в изгнании, несмотря на все свое упорное
сопротивление, не могли противостоять чужеземным влияниям. Если верить
апокрифической Книге Товита, то жизнь иудеев в Ниневии вовсе не
ограничивалась узкими рамками замкнутых общин. Многие выходцы из
Палестины достигали высокого положения в обществе и становились
богачами. Сам Товит был поставщиком царя Салманасара V, правившего
Ассирией в 727 - 722 гг. до н.э., ездил в Мидию с официальным
поручением, а также, очевидно, путешествовал и по другим землям Западной
Азии. При следующем царе, Асархаддоне, покорителе Египта, племянник
Товита стал главным казначеем, ведавшим всеми счетами царства. Многие
иудеи забыли свою родину, и лишь единицы, по-видимому, оставались тверды
в вере отцов. Потому и не удивительна жалоба Товита: "...все братья мои
и одноплеменники мои ели от снедей языческих, а я соблюдал душу мою и
не ел, ибо я помнил Бога всею душою моею".
Даже те, кто остался в
Палестине, едва ли могли укрыться от ассиро-вавилонского влияния. Из
гневных речей Иезекииля (VI в. до н.э.) мы узнаем, что народ постоянно
подпадал под влияние чужих религий. За исключением лишь немногих стойких
приверженцев истинной веры, иудеи не могли противостоять соблазнам
ложных культов и магических учений- магические обряды совершались даже в
иерусалимском храме: "...и вот всякие изображения пресмыкающихся и
нечистых животных и всякие идолы дома Израилева". А у северных ворот
храма "сидят женщины, плачущие по Фаммузе". Но и этом не исчерпывались
святотатства: "...у дверей храма, между притвором и жертвенником, около
двадцати пяти мужей стоят спинами своими ко храму Господню, а лицами
своими на восток, и кланяются на восток солнцу".
Так в Святая Святых
вторглись отвратительные идолы Месопотамии и персидские культы. У ворот
храма зазвучали пронзительные трубы и жалобные флейты в честь древнего
бога Таммуза (Фаммуза), которого некогда чтили шумеры под именем Думузи -
"истинный сын". От них-то древние евреи и заимствовали этот культ.
Таммуз был молодым возлюбленным Иштар - великой богини-матери,
олицетворявшей женское плодородие. Подобно Астарте, Кибеле, Афродите и
Исиде, Иштар была воплощением всякой жизни и роста. Когда Таммуз умирает
и спускается в подземный мир, его оплакивают все женщины. Иштар
отправляется вслед за своим возлюбленным и освобождает его из-под власти
ада. Таммуз возвращается к жизни, к свету дня, и вся природа ликует.
Растения, увядшие во время путешествия Иштар в загробный мир, вновь
начинают зеленеть и плодоносить.
С незапамятных времен Иштар почитали
все девушки и женщины Западной Азии. Этот древний культ сопровождался
магическим обычаем, обеспечивавшим плодотворную силу богини и принявшим
форму храмовой проституции. Не исключено, что такой обычай восходит еще к
тем далеким временам, когда брачные отношения были еще неизвестны людям
или запрещались как нарушение первобытного общинного права. Разумеется,
истинному последователю Иеговы предающаяся блуду Иштар должна была
казаться отвратительной.
Итак, на долю иудейской веры выпало немало
потрясений. Народ неоднократно отпадал от нее, обращаясь к разнообразным
языческим культам (таким, как культ Таммуза), - и заимствовал из них
элементы, которые затем включались в монотеистическую религию.
Мировоззрение Даниила и Иезекииля носит несомненные черты персидских
влияний. Трудно не заметить следы персидских верований и в рассказе
Товита о своей снохе Саре, мидийской иудеянке. Ее преследовал демон
Асмодей, убивший семерых ее женихов. Изгнали Асмодея с помощью дыма от
сжигаемых сердца и печени рыбы. "Демон, ощутив этот запах, убежал в
верхние страны Египта, и связал его Ангел.
С подъемом зороастрийской
религии народ Израиля стал очевидцем краха империи своих угнетателей. В
середине VI в. до н.э. персы вошли в Вавилон. Сорок тысяч иудеев
вернулись в опустошенный и разрушенный Иерусалим. Потерпев поражение в
политическом плане, древние евреи утратили веру в надежность земных
благ. Они поняли, что Царство Божье - не на земле. Они осознали, что
Палестина - это лишь перекресток, по которому проходят армии могучих
империй, и решили, что только приход Мессии избавит их от политических
неурядиц. Вслед за зороастрийцами, они погрузились в раздумья о
загробной жизни, совершенно нетипичные для древней религии Моисея.
Теперь они мечтали лишь об установлении Царства Божьего на земле,
которое положит конец их безнадежной борьбе.


Магия в Священном Писании

Существование
магии не вызывает ни малейших сомнений у авторов Священного Писания.
Магия для них - реальность. Типичное для них осуждение оккультных
практик проистекает не из подозрения о том, что магические операции -
всего лишь мошенничество и шарлатанство, но из уверенности в том, что
магия наносит моральный и социальный вред, ибо практикующий ее нарушают
запреты Господа и попирают божественный закон. Бог в Священном Писании
предстает небесным правителем, под юрисдикцией которого находится все
человечество. К набожным и праведным людям Он относится благосклонно,
однако в конечном счете судьба каждого человека - в Его руках: если Он
обрушивает беды на голову праведника, то поступает так не из-за
несправедливости, но потому, что пути Его неисповедимы и недоступны
разумению смертного. Для религии Моисея, равно как и для христианства,
магия была беззаконной попыткой подчинить себе волю Господню. Однако
ритуалы самих этих содержат множество элементов, восходящих к магическим
практикам, и отрицать это невозможно. Библейские чудеса во многом
подобны магическим трюкам, упоминаемым в том же Священном Писании, и
единственное различие между ними состоит в том, что чудо совершается по
воле Иеговы и с Божьей помощью, а магия творится при содействии сил зла.
Советники
египетского фараона Ианний и Иамврий, будучи волшебниками ("волхвами"),
способны воспроизвести некоторые чудеса, совершаемые Моисеем: они также
превращают жезлы в змей и насылают жаб на Египет. Дьявол - "обезьяна
Бога" - научил их противопоставлять свою магию божественным чудесам
пророка. Однако сила дьявола ограничена: египетские волшебники могут
лишь призвать жаб, но сделать так, чтобы они исчезли, уже не способны.
Таким образом в Библии проводится разграничение между чудом и
черномагической операцией. Впрочем, сторонний наблюдатель при дворе
фараона наверняка сказал бы, что Моисей - всего лишь более опытный
чародей.
Безусловно магическую операцию совершает патриарх Иаков.
Иаков договаривается со своим тестем Лаваном о том, что Лавану будет
принадлежать весь скот без пятен, а сам Иаков заберет себе всех
пятнистых овец. "И взял Иаков свежих прутьев тополевых, миндальных и
яворовых, и вырезал на них белые полосы, сняв кору до белизны, которая
на прутьях- и положил прутья с нарезкою пред скотом в водопойных
корытах, куда скот приходил пить". Затем животные совокуплялись, "и
зачинал скот перед прутьями, и рождался скот пестрый, и с крапинами, и с
пятнами". Иаков действовал в согласии с классическим принципом магии,
гласящим, что подобное притягивает подобное: благодаря пятнистым прутьям
появлялись пятна и на шкуре новорожденных ягнят. Своему дальнейшему
богатству Иаков обязан вовсе не божественному вмешательству: пятна на
шкуре овец возникали отнюдь не чудесным образом, а за счет того, что
патриарх был сведущ в магии.
Из библейского повествования мы узнаем,
что Иосиф практиковал гадание по воде - гидромантию. Когда братья Иосифа
во второй раз покидали Египет с зерном, Иосиф велел своим слугам
спрятать в мешке Вениамина серебряную чашу. Чаша эта, как выясняется,
служила не только для питья: "...не та ли это [чаша], из которой пьет
господин мой? и он гадает на ней...". Гидромантия, очевидно, была весьма
распространенным видом гадания во времена Иосифа. Он говорит о ней как о
чем-то общеизвестном, причем понятном не только египтянам, но и евреям:
"...разве вы не знали, что такой человек, как я, конечно угадает?".
Моисей,
чтобы избавить свой народ в пустыне от нашествия змей, устанавливает
над станом израильтян "медного змия". Это изваяние послужило им
талисманом. Подобные изображения использовались для защиты от злых сил с
незапамятных времен. Подобное не только притягивает, но и усмиряет
подобное. Григорий Турский (538 - 594) повествует о том, как парижане,
копая ямы для моста, нашли странные медали, назначение которых осталось
им непонятным. На одной из этих магических монет была изображена крыса,
на другой - змея, а на третьей - огонь. Затем эти талисманы, - пишет
Григорий, - так или иначе пропали, и с тех пор Париж познал нашествия
крыс, ядовитых змей и пожары - три несчастья, от которых прежде был
избавлен. Жак Гаффарель (1601 - 1681), маг и библиотекарь кардинала
Ришелье, сообщает, что во время захвата Константинополя султаном
Мухаммедом II была случайно отбита челюсть у бронзовой змеи. Так как это
изваяние было талисманом, с тех пор в городе стали бурно плодиться
змеи. Гаффарель упоминает и моисеева медного змия, однако не считает его
магическим талисманом на том основании, что при виде меди змея якобы
становится еще более ядовитой и злой. С точки зрения Гаффареля, Моисей
взял для изваяния этот металл именно для того, чтобы народ Израиля
понял: он имеет дело не с талисманом, а с проводником божественной силы,
никак не связанной с магическими приемами. Но, разумеется, эти
аргументы не выдерживают критики.
В Книге Чисел мы находим описание
обряда, который можно классифицировать как магический на том основании,
что исполнитель данного ритуала не просто молит Бога вынести решение, а,
в сущности, вынуждает Его сделать это. Ревнивый муж, заподозривший свою
жену в неверности, должен привести ее к священнику. Священник
произведет подготовительные церемонии. Далее в тексте Библии говорится:
"...и поставит священник жену пред лице Господне и обнажит голову жены".
Налив святую воду в глиняный сосуд, священник совершает еще несколько
ритуальных действий, после чего приказывает жене выпить эту воду. "...и
когда напоит ее водою, тогда, если она нечиста и сделала преступление
против мужа своего, горькая вода, наводящая проклятие, войдет в нее, ко
вреду ея, и опухнет чрево ея и опадет лоно ея, и будет эта жена
проклятою в народе своем- если же жена не осквернилась и была чиста, то
останется невредимою и будет оплодотворяема семенем".
Еще один
обычай, входивший в древнееврейский культ, сформировался на основе
поверья о том, что злого духа можно изгнать из человека в тело
животного. В Новом Завете повествуется о том, как Иисус исцелил
бесноватого, который "всегда, ночью и днем, в горах и гробах, кричал
[...] и бился о камни". Иисус заставляет нечистых духов перейти из этого
человека в стадо свиней. Этот ритуал основан на чрезвычайно древней
традиции. Суккот, празднику кущей, предшествовал йом-киппур, день
очищения, когда полагалось совершить очистительный обряд. Первосвященник
брал двух козлов и по жребию определял, какой из них будет посвящен
Яхве, а какой - Азазелю. Козла, посвященного Господу, приносили в жертву
обычным способом, а козла Азазеля отсылали в пустыню, куда он уносил с
собою и все грехи Израиля. Суффикс "el" ("господь") заставляет
предположить, что в древнейшую эпоху Азазель был божеством, возможно -
местным богом семитских племен. Утратив функции бога, Азазель был
"изгнан" в пустыню как нечистый дух. Он превратился в объект презрения, и
народ Израиля стал перекладывать на него все свои грехи.
Из всех
форм магии наиболее прочные корни в народе Израиля имела традиция
гаданий о будущем и о местонахождении потерянных предметов. Из Книги
Бытия мы узнаем, что во владении сирийца Лавана, отца Рахили, находились
терафим - домашние божки. Лаван всецело полагался на их советы. Тайно
покидая отцовский дом с Иаковом, Рахиль взяла с собой этих идолов,
доверять которым привыкла с детства. Она опасалась, что терафим
подскажут Лавану, в каком направлении они бежали. И даже когда Лаван
догнал беглецов без посторонней помощи, Рахиль решила не отдавать идолов
отцу и спрятала их под одеждами. Терафим оказались единственной вещью
из отцовского дома, от которой Рахиль не смогла отказаться. Пережитки
таких наивных поверий долгое время сохранялись в древнееврейской
народной магии. Мы не знаем, каким образом гадающий обращался к терафим
за советами и каким образом получал ответ, однако такие божки, подобные
римским ларам, хранились во многих домах Древнего Израиля. И тщетно
пророк Захария утверждал, что "терафимы говорят пустое".
Вопрошание
Бога дозволялось и приветствовалось законом. Его совершали в святилище.
Прежде чем принять важное государственное решение, следовало узнать
Господню волю посредством особого оракула, входившего в устройство ефода
первосвященника. Наплечники ефода были украшены ониксами и витыми
цепочками из золота. Поверх ефода надевали квадратный наперсник с урим и
туммим - двенадцатью драгоценными камнями(*, через которые Иегова давал
военные советы, указывал на преступников и предсказывал будущее. Но
если Бог гневался, Он нередко отказывал Своему народу в советах и
помощи. И тогда цари в отчаянии обращались к гадателям, несмотря на то,
что по закону те подлежали смертной казни: "... а пророка того или
сновидца того должно предать смерти...".
Царь Саул прибег к
некромантии, когда ефод остался нем. Желая узнать исход битвы (в которой
ему предстояло погибнуть), Саул с несколькими доверенными людьми
отправился к Аэндорской волшебнице. "...прошу тебя, поворожи мне, -
сказал он, - и выведи мне, о ком я скажу тебе". "...кого же вывести
тебе?" - спросила та. "Самуила выведи мне", - отвечал Саул. И тогда
из-под земли появился дух пророка Самуил - "муж престарелый, одетый в
длинную одежду", - и возвестил устрашенному царю скорую гибель. Был ли
это и в самом деле дух Саула, посланный Господом с целью напугать и без
того встревоженного царя, или же Саул беседовал с бесовским наваждением?
Этот непростой для комментаторов вопрос остается в Библии без ответа.
Саул
всегда старался искоренить в своем царстве колдовство и чародейство. Но
при этом он был более суеверен, чем многие другие древнееврейские цари.
Он слишком часто обращался к оракулу на ефоде, и Господь устал от его
бесконечных вопросов. Не чужд был веры в магическую силу "урим и туммим"
и преемник Саула, праведный царь Давид. Когда в стране наступил голод,
Давид вопросил Господа о причине этого несчастья и получил ответ, что во
всем виновен Саул. Правда, сам Саул уже давно отправился к праотцам и
никак не мог навлечь гнев Господа на избранный народ, но еще оставались в
живых многие его сыновья. Давид приказал схватить семерых из них, и
"повесили их на горе пред Господом". Это произошло весной, в первые дни
жатвы ячменя. И лишь когда пошли осенние дожди, Давид позволил собрать
кости казненных и похоронить их в родовой гробнице. Так сыновья Саула
сыграли роль талисманов, привлекающих дождь. Магическая сила,
заключавшаяся в царской крови их тел, в их костях, сработала, как и
предполагал Давид. В средние века ведьмы пользовались костями с точно
такой же целью, вызывая дожди и бури. Они сохранили древнюю веру в то,
что кости мертвого способны влиять на погоду, если обойтись с ними
должным образом.
К самому кощунственному и отвратительному способу
гадания прибегал Манассия, четырнадцатый царь Иудеи. "...пролил Манассия
и весьма много невинной крови, так что наполнил ею Иерусалим от края до
края". Сей царь избранного народа гадал на еще трепещущих внутренностях
людей, убиваемых специально для этой цели. И даже великий Соломон не
всегда действовал в согласии с заветами Господа. В преклонном возрасте
он отвратился от веры своих отцов и стал почитать богиню-блудницу
Астарту. Он взял себе множество чужеземных жен, которые поклонялись
своим богам, и построил в Иерусалиме святилища для всех этих богов. Было
сложено немало легенд об удивительных познаниях Соломона в области
теологии и демонологии. Утверждали, что этот мудрейший из царей владел
волшебной лампой и печатью, которая позволяла ему повелевать духами ада.
Под именем Сулеймана он стал одним из излюбленных персонажей восточных
сказок. Его трон из слоновой кости был обрамлен фигурами львов, на
головах которых восседали орлы. Когда царь приближался к трону, львы
рычали в знак приветствия, а орлы раскрывали крылья. Однако ни это, ни
прочие чудесные предания не могут заслонить от исследователя тот факт,
что после смерти Соломона в Иерусалиме воцарился религиозно-магический
хаос. Священное Писание, столь красноречиво прославляющее богатство и
величие Соломона, его несравненную мудрость, его лошадей и колесницы,
оставляют без ответа вопрос о том, вернулся ли Соломон хотя бы перед
смертью к вере в Иегову.